мушки перед глазами развертываются в бабочек глубокого цвета венозной крови, их крылышки трепыхаются, расплываются, растекаются узорами по воздуху, как будто кровь из разрезанной руки по теплой воде. один из главных секретов жизни - резать вены только в теплой ванне, иначе сплошное баловство, просто зарубки на память. страшной зимой паутина шрамов так и не сложилась в искомое слово, и теперь белые рубцы бессмысленной путаницей напоминают лишь о собственной глупости. когда спрашивают "зачем?" отвечаю словами угрюмой девочки с фотоаппаратом "если я этого не сделаю, то перельюсь через край". если бы я этого не делала тогда - я не знаю, что бы случилась. невозможная для меня громкая истерика с битьем посуды свернулась в пару полосок на руке и множество глупых вопросов. я боюсь только, что на самом деле, как я ни старалась, мне не удалось заглушить эту симфонию боли, что однажды зимой кровавые бабочки снова раскроют крылья, и асфальт под окном окажется самым легким выходом. иногда чувства слишком резки, и то ли потому, что всю жизнь стараешься их притушить, то ли несмотря на, они прорываются сквозь тщательно выстроенный кокон спокойствия и невозмутимости, невозможности, невероятности, вылетают наружу жутким роем, одурманивают, окружают, завораживают, лишают остатков разума. ненавижу насекомых.